 Что больше всего вам запомнилось с вашей первой конвенции Comic-Con?
Я думаю, что моя первая конвенция состоялась в 1998-ом. Тогда перед нами было очень много комиксов: просто много рядов с стеллажами, на которых лежали комиксы. Было больше людей в костюмах. Я чувствовал эту атмосферу, я был на своей волне. Я был потрясен большим конференц-центром. По прошествии лет все изменилось, стало еще больше места. Теперь это огромная великолепная выставка.
Какой самый большой прорыв вы увидели в организации конвенции за все эти годы?
Студии вложили немалый капитал в конвенцию. Я думаю, это отличный способ для поклонников общаться с их кумирами и быть в курсе событий. Это хорошее взаимодействие между поклонником и проектом.
Что вы помните о своей первой панели?
Я помню, как нервничал, вышел на панель, все стали смотреть на меня, фотографировать и задавать вопросы. Я боялся выглядеть глупо. Во время первой панели, на которой я побывал, я слушал то, о чем говорит Джон Карпентер. Это была моя первая панель, и я просто сидел и наблюдал за процессом.
Что вы почувствовали?
Мне это понравилось. Я продолжал поднимать свою руку и пытался добраться до микрофона, чтобы задать вопросы.
Какова ваша любимая часть этой конвенции?
Я вижу людей, которых не видел с прошлой конвенции. В прошлом году я столкнулся с Мэттью Лиллардом, которого я не видел уже 12 лет. Чтобы поймать людей, с которыми я работал лет 10 назад и пообщаться с кем-то, кто делает то же, что и я. Поболтать с людьми, которые пишут или играют в шоу других жанров. Это время игры, потому что вы получаете возможность пообщаться с каждым.
Какие вопросы вы не рекомендуете поклонникам задавать на панелях?
Всегда есть ложка дегтя в бочке меда. Худший вопрос тот, когда человек встает и говорит «прослушайте меня, пожалуйста? Вот мои фотографии и все такое.» И вы с 4-мя тысячами других людей, говорящих о Дневниках Вампира, говорите «это не совсем подходящий момент, дорогой.» Это немного неуместный вопрос. Для этого существует другое время. Конвенция Comic-Con, вероятно, не самое удачное место для открытий талантов; это место для веселого времяпрепровождения. Обычно я получаю вопрос «чего вы боитесь?» Того же, что и всех: темноты. Удара ночью. Представьте то, что пугает вас, то же самое пугает и меня.
Ради какой панели вы бы простояли на ногах весь день?
Если бы я мог пойти на одну панель, я бы пошел на панель Настоящей Крови, потому что я сумасшедший поклонник этого шоу. Они все это прекрасно знают, потому что я всегда преследую их.
Что вы можете посоветовать людям, которые впервые будут принимать участие в конвенции?
Все происходит очень быстро, просто наслаждайтесь этим. Я бы хотел, чтобы люди нарядились. Я чувствую, что несколько лет назад люди больше наряжались. Сейчас не так много людей делает это. Я надеюсь, что в этом году я увижу много сумасшедших костюмов.
Если бы вы могли быть шоураннером на другом шоу, то какое оно было бы?
Я хотел бы создать по-настоящему темное, смелое, страшное шоу. Мне очень нравится сериал Мыслить как преступник, я смотрел его. Наверное, я бы хотел снять процессуальное шоу, я такого еще не делал.
Три вещи, которые вы сделали бы, если бы управляли другим шоу?
Больше секса и насилия в Настоящей Крови.
Какое шоу вы бы хотели перезапустить?
Я всегда хотел перезапустить сериал Мрачные Тени. И Дневники Вампира – это моя версия этого сериала.
Что вы можете сказать о 3-ем сезоне Дневников Вампира?
Мы хорошо проводим время с древними и их семьей. Появился Элайджа, и он продолжает все разрушать.
Чему вы научились за время работы на Дневники?
Как рассказчик я всегда чувствовал близость к такой манере рассказывать истории – немного о школьниках, немного драмы, немного о семье, о вампирах, об ужасе. Мне не нравится, когда в шоу все происходит слишком медленно. Я хотел пропитать наше шоу энергией. После 8-ми лет сериала 24, вы понимаете, какой адреналин дает вам шоу наподобие этого. Я хотел принести этот адреналин к мелодраматической мыльной опере. Я не хотел, чтобы в шоу все шло медленно, и чтобы оно не было готическим и скучным. Я хотел, чтобы оно было живым, пульсирующим, и взрывным в любой момент, будь то большие эмоции или огромная любовь.
|
